...Приходит в голову мысль, но приходит раз в жизни, два раза в жизни. Как-то тридцать с лишним лет назад шел я по коридору Вычислительного центра и вдруг понял, как надо описывать экономику. Я как раз проходил мимо одной из комнат и случайно увидел человека, который там сидел и, как мне показалось, тупо смотрел в одну точку. Это был Игорь Поспелов, поделился я с ним своей мыслью, с тех пор более тридцати лет мы с ним плотно работаем бок о бок, развивая счастливую мысль. Так возникло мое направление в математической экономике – системный анализ развивающейся экономики. Ныне И. Г. Поспелов – член-корреспондент РАН, а исходная идея еще не исчерпана.
Автор этих слов, недавно скончавшийся академик Александр Александрович Петров - создатель отечественной фундаментальной школы математической экономики, в 1990 г. вместе со своими учениками предсказавший последствия шоковой либерализации экономики России 1992 г. Думается, эта школа не менее значима, чем в свое время стали труды Василия Леонтьева, пионера применения к экономике математических методов.
Далее я привожу отрывки из статьи упомянутого Игоря Гермогеновича Поспелова, касающейся, в частности, истоков последнего экономического кризиса.
Глобальный экономический кризис стал суровым полигоном для испытаний методов моделирования, поскольку во всех экономических процессах наблюдается резкий слом сложившихся тенденций:
- 1992–1999 гг. были периодом процветания американской экономики, когда США импортировали умы и успешно экспортировали технологии. Материальные ресурсы покупались за границей, а основная масса населения занималась обслуживанием друг друга.
- В 2000 г. выяснилось, что ввиду насыщения рынков развитие IT-технологий уже не способно "тянуть за собой" всю американскую экономику — рост курса акций IT-компаний обернулся "пузырем". Однако этот "пузырь" был образцово "сдут" за счет скупки своих акций крупными компаниями следующего уровня новизны технологий.
- После этого попытались стимулировать экономику монетарными методами — снижали процентную ставку в расчете на то, что какая-нибудь другая отрасль пойдет в рост за счет дешевых денег. Но такой отрасли не нашлось, несмотря на то что учетная ставка, т. е. процент, под который Федеральная резервная система (ФРС, Центральный банк США) кредитует коммерческие банки, была снижена в 7,5 раза до 0,25% годовых!
- Доведя до абсурда в 2000–2003 гг. монетарную политику и не достигнув успеха, власти США фактически обратились к казалось бы навсегда отвергнутым в 1980-е годы кейнсианским методам стимулирования экономики увеличением бюджетного дефицита: началась война в Ираке (в 2003 г. США пошли в Ирак вовсе не за дешевой нефтью, которую проще было получить у Хусейна и которая в результате войны предсказуемо вздорожала раза в три.)
- Кейнсианский метод сработал: экономика (и процент) начали расти в 2004–2006 гг. Но этот искусственный рост не был подхвачен другими отраслями, и ипотечные кредиты, набранные в период низких процентных ставок, оказались невозвратными.
- Ипотечный кризис 2006 г. был смягчен и "размазан" производными бумагами, которые диверсифицируют риски вложений — убытки от ипотеки были временно компенсированы доходами от бурного роста цен на ресурсы (нефть, металлы, продовольствие).
- В 2008 г. рост рынков ресурсов тоже обернулся "пузырем", который уже нечем было скомпенсировать. Началось падение экономики в мировом масштабе.
Часто основной причиной кризиса называют чрезмерную задолженность США (плата "бумажками" за реальные ресурсы). Но надо заметить, что:
а) эти "бумажки" все берут с большим удовольствием;
б) основной долг США — внутренний (в 5 раз больше внешнего), а импорт США составляет всего 10–12% ВВП против 20–30% ВВП у большинства других стран;
в) долги в США считаются ненормально большими еще с 1950-х;
г) если бы США допустили инфляцию, такую как сейчас в России, от этих долгов ничего не осталось бы уже через несколько лет.
Поэтому, с нашей точки зрения, ключевой момент состоит в том, что ни монетарное, ни кейнсианское стимулирование не открыли нового "мотора" в экономике США, такого, какими были автомобили в 1920-х, дороги и дома в 1930-х, самолеты в 1950-х, ЭВМ в 1960-х, ракеты в 1970-х, персональные компьютеры в 1980-х, телекоммуникации в 1990-х. А это значит, что случился совсем не тот кризис, какого ждали!
Все ожидали кризиса возможностей (исчерпания ресурсов), а случился кризис потребностей (исчерпание стимулов к росту). Экономика "золотого миллиарда" физически расти может, но не хочет. При этом виртуальная экономика оказалась устойчивее реальной — продовольствие, топливо, металлы, золото оказались избыточными и потеряли в цене гораздо больше, чем услуги и информация. Даже в финансовой области рухнуло то, что испокон веков считалось самым надежным вложением — ипотека, т. е. кредит реальному лицу под реальный залог, а, например, кредиты на раскрутку сайтов с рекламой пока что выплачиваются. Чем дальше в технологической цепочке от базовых отраслей находится производство, тем меньше оно страдает от кризиса.
Причина та же, по какой двух-трехкратное изменение цен на энергию и металлы почти не сказывается на цене автомобилей. В себестоимости современного автомобиля расходы на дизайн, контроль качества и рекламу составляют гораздо большую долю, нежели материальные затраты. Тот новый продукт, который люди хотят потреблять и за который они готовы платить деньги, — добавленная стоимость — создается нынче не столько на поле или на фабрике, сколько в КБ, в ОТК и в магазине.
Я попробую описать некоторые принципы моделирования экономики в форме ответов на наиболее частые вопросы-упреки, которые слышу во время докладов и дискуссий в широкой аудитории. И надо сказать, что иногда ответы выглядят несколько парадоксально.
Упрек первый: "Экономисты слишком много внимания уделяют по сути фиктивным процессам в финансовой сфере. Следует сосредоточиться на описании сферы производства и в первую очередь — производства энергии, продовольствия, металла как единственных реальных ценностей. Тогда сразу все проблемы экономики прояснятся".
Фундаментальный экономический анализ начинается именно с картины движения материальных благ. На ней же основаны весь учет и статистика, а за ними и подавляющее большинство моделей. Предполагается, что имеется исчерпывающий список всех агентов (физических и юридических лиц); имеется исчерпывающий список всех материальных благ (ресурсов, товаров и услуг); в каждый момент времени весь наличный объем каждого блага разделен между агентами. Тогда изменение запаса каждого блага у каждого агента описывается уравнением баланса (рис. 1).
Беда в том, что это "реальное" описание экономической динамики невозможно буквально использовать ни в науке, ни в жизни. Во-первых, списки агентов и благ необозримы и постоянно меняются по составу. Во-вторых, в современной экономике подавляющая часть производства и по затратам труда, и по стоимости приходится на услуги, которые адекватно отражаются в материальных балансах только при денежном их измерении. Наконец, в будущем от системы материальных балансов, скорее всего, придется вовсе отказаться. Дело в том, что все большую роль в экономике играют два класса неаддитивных благ: общественные и информационные, которые по самой своей природе не удовлетворяют балансовым соотношениям.
Общественные блага (порядок, справедливость, безопасность, экологический комфорт и т. п.) не делятся между агентами. Они (в идеале) есть либо у всех одновременно, либо ни у кого. Информационные блага не складываются из частей. Если один агент сообщает другому новость, то первый эту новость не забывает, а повторное сообщение той же новости ничего не дает второму.
Запутанная система материальных балансов требует агрегирования информации о бесчисленных разнородных материальных благах. Неудивительно, что средство агрегирования появилось давным-давно, и его описание и есть следующая общая составляющая большинства моделей. Свертывание и передача информации в экономике осуществляются при помощи денег. В сколько-нибудь развитой экономике каждому систематически повторяющемуся потоку передачи благ отвечает встречный денежный поток платежей (можно считать, что в денежном потоке цена не зависит от того, какая пара агентов совершает обмен) — рис. 2.
Именно однородные потоки денежных платежей суть единственные надежно и массово наблюдаемые в экономике величины. "Реальные" же экономические показатели за редчайшими исключениями (электроэнергия, газ, вода — вот, пожалуй, и всё) представляют собой производные от денежных показателей, вычисленные по сложным и неоднозначным методикам "приведения к неизменным ценам". Умножая материальные балансы на цены и складывая по группам качественно сходных продуктов и группам качественно сходных агентов, а затем приводя полученные стоимостные показатели к неизменным ценам, получают межотраслевой баланс в разрезе максимум нескольких сотен укрупненных продуктов (при фактической номенклатуре в миллиарды). Такой баланс представляет собой максимально подробное целостное описание процессов материального производства и потребления, которое можно извлечь из наблюдений, и его построение неизбежно опирается на измерение финансовых потоков.
Запасы (остатки) денег у агентов удовлетворяют своим уравнениям баланса. В современных условиях, когда натуральная эмиссия отсутствует, эти балансы имеют вид, как на рис. 3.
Чтобы согласовать бухгалтерские расчеты, избегающие отрицательных величин, с алгеброй балансовых уравнений, нужно трактовать обязательства (пассивы, т. е. долги) как отрицательные запасы. Поскольку все обязательства являются чьими-то требованиями (долг кому-то), складывая финансовые балансы по всем агентам, получаем, что сумма запасов денег у агентов не растет со временем (потоки денег замкнуты). Из этого следует, что у некоторых агентов (эмитентов) запасы денег должны быть отрицательными, а деньги остальных агентов представляют собой обязательства эмитентов.
В частности, наличные деньги суть обязательства центральных банков. И дело здесь не в формальной бухгалтерской записи. Эмиссия наличных денег не является их независимым источником. Вы можете взять в российском банке валютный кредит и перевести деньги другу в Аргентину. И эти вполне законные безналичные доллары начнут гулять по миру, а Федеральная резервная система (ФРС) США узнает о них только тогда, когда кто-то захочет их обналичить, и тогда ФРС будет вынуждена напечатать "бумажки".
Все новые деньги в нынешнем мире возникают в процессе кредитной эмиссии — одновременного увеличения активов (положительных запасов, требований) и пассивов (отрицательных запасов, обязательств) в результате соглашения о выдаче кредита. Поэтому не стоит наивно ждать, что при крахе одного финансового рынка деньги оттуда перейдут на другой, или искать, кто же "нашел" те миллиарды, которые кто-то потерял при крахе. В кризис активы сокращаются с пассивами, и теряют все — одни выгоду от покупки в кредит, а другие — надежду на возврат долга.
При "перегреве" экономики, наоборот, пассивы и активы растут одновременно: кредиторы дают кредиты на покупку акций, в результате массовой покупки курс этих акций возрастает, а значит, возрастает и кредитоспособность покупателей, и они легко получают кредиты на новую покупку. Так растет финансовый пузырь "самооправдывающихся ожиданий". Возможность образования финансовых "пузырей" заложена в самой природе современных денег. Тем не менее в условиях потери состоятельности материальными балансами денежные потоки остаются единственными надежно измеряемыми величинами. Следует не игнорировать якобы "дутые" финансовые показатели, а учиться правильно ими пользоваться.
Призывы вернуться к натуральным деньгам в виде золотого или энергетического стандарта для преодоления кризиса кажутся совершено безосновательными. В условиях инноваций и доминирования "виртуальной" экономики не существует ни одного конкретного блага, которое адекватно измеряло бы уровень производства и потребления.
Упрек второй: "Экономисты привыкли рассуждать в рамках экономического равновесия, а в реальности, особенно в кризис, все процессы неравновесны. От концепции равновесия надо уходить!"
...
Заинтересовавшихся отсылаю к оригиналу статьи...
